После парламентских выборов, состоявшихся 30 января 2005 года, иракские курды определили свои задачи на ближайшую перспективу. Прежде всего, они ратуют за принятие федеративного принципа устройства нового Ирака. При этом Иракский Курдистан должен стать регионом, где курды смогут осуществлять свое федеративное право.
В связи с этим они принимают самое активное участие в процессе формирования новых структур власти. Курды рассчитывают, что пост президента страны займет курд.
Они выдвигают на эту должность одного из наиболее авторитетных лидеров курдского национального движения и главу Патриотического союза Курдистана (ПСК) Дж. Талабани.
Кроме того, курды настаивают на получении ряда ключевых министерских постов в новом правительстве, фиксации автономного статуса Иракского Курдистана, включая район Киркука, в постоянной конституции страны, которую намечается разработать к середине августа текущего года, а также намереваются добиться некоторых других преимуществ.
Однако осуществление этой программы сопряжено с острой политической борьбой между различными политическими силами страны, преследующими свои интересы по тем же позициям. В то же время результаты реализации курдской программы зависят от гибкости их политики, поскольку их фракция насчитывает только 75 мест (с депутатами от исламских партий – 77), а для принятия решений требуется 2/3 голосов.
На должности двух вице-президентов будет рассматриваться один кандидат от Объединенного иракского альянса (ОИА), заручившегося 140 местами в парламенте. Он также выдвигает своего кандидата аль-Джафари на пост премьер-министра. Другой вице-президент должен быть избран от суннитов, несмотря на то, что сунниты бойкотировали парламентские выборы.
Итак, процесс подготовки первого заседания нового законодательного парламента, на котором должны быть приняты судьбоносные для нового иракского государства решения, сопровождается ожесточенным торгом за ключевые позиции в органах власти.
От того, с кем будет сотрудничать ОИА, зависит принятие тех или иных решений. Если курды примкнут к шиитам, то это составит 215 мест, то есть необходимое число голосов для принятия решений. Однако между этими фракциями существуют весьма серьезные расхождения.
Одним из наиболее существенных противоречий является вопрос об основополагающем принципе формирования иракского государства и разработки постоянной конституции. Если курды настаивают на федерализме, то шииты отдают предпочтение исламскому принципу устройства нового государства и в основу постоянной конституции хотят положить исламские принципы.
Эту позицию не разделяют, однако, не только курды. Так, фракция «умеренных» шиитов А. Алауи, получившая лишь 40 мест в парламенте, считает, что «Ирак должен быть свободным и не должен иметь исламское политическое правление»». Алауи одобряет позицию курдов относительно государственного федерализма.
Он считает, что его точку зрения могут разделить и некоторые сторонники аль-Джафари, поскольку ОИА состоит не только из представителей исламских группировок, но и из светских политиков. Это дает Алауи шанс в процессе голосования привлечь некоторых из последних на свою сторону.
Курдские лидеры весьма осторожно говорят о своих политических союзниках. Вместе с тем им ближе секуляристская идеологическая платформа Алауи, апеллирующего к либеральным политическим принципам, чем шиитские религиозные партии, поддерживаемые аль-Джафари.
Они не возражают против того, чтобы аль-Джафари стал премьер-министром. Но его поддержка курдами зависит от того, какую позицию займет сам аль-Джафари относительно курдской программы. Если ему удастся занять пост премьер-министра, то он будет решать вопрос о степени централизации.
Отношение к нему курдов зависит от того, сможет ли он предоставить курдам требуемую ими степень централизации, позволит ли им распоряжаться налоговыми отчислениями в интересах курдского населения, а также оставит ли в ведении местной администрации курдские вооруженные формирования (пешмерга).
В то же время аль-Джафари намерен сделать Ирак «более исламским», чем он был ранее, а религиозные партии хотят ввести исламское законодательство (шариат) в основу иракской правовой системы. Не случайно аль-Джафари заявил, что «мы не допустим принятия законов, которые противоречат исламу». Курды, между тем, категорически против распространения исламских законов в Курдском автономном районе.
Поскольку ОИА заинтересован в формировании новых органов управления, то он придерживается позиции политического лавирования между курдами и суннитами. «Умеренным» суннитам он готов предоставить три ведущих поста: вице-президента, спикера Национальной ассамблеи и министра обороны. Эта политика шиитов объясняется их попыткой замирения суннитских экстремистов, организующих в стране террористические акции. Власти связывали с этим деятельность бывших баасистов, а также сторонников Абу Мусаб ал-Заркауи, лидера «Аль-Каиды» в Ираке.
По мнению некоторых курдских аналитиков, существенная часть баасистов обитают в арабизированных районах Курдистана. Они убивают ни в чем не повинных курдов, устраивают взрывы на нефтепромыслах, желая лишить курдов собственности.
Поэтому курды решительно настроены против того, чтобы они оставались в курдских районах на продолжительный срок, поскольку Курдистану необходима стабильность, столь необходимая для осуществления демократических преобразований. Очевидно, что далеко не все арабы-сунниты Ирака являются баасистами, но часть из них поддерживают деятельность экстремистских группировок, в том числе и исламистских.
Несмотря на то, что экстремисты из числа суннитов и осложняют ситуацию в Иракском Курдистане, курдские лидеры поддерживают привлечение суннитов к работе в новом иракском парламенте.
Другим серьезным противоречием межу курдами и шиитами является вопрос о статусе Киркука. Курды настаивают на включении этого района в состав Иракского Курдистана. М. Барзани, лидер Демократической партии Ирака (ДПК), в своих заявлениях весьма категорично подчеркивал, что курды будут сотрудничать с теми политическими течениями, которые будут поддерживать их притязания на Киркук.
Однако аль-Джафари, главный претендент на пост премьер-министра, решительно высказался против того, чтобы контроль над Киркуком передать в руки курдов, поскольку на контроль этого нефтеносного региона претендуют также туркмены и арабы. Против включения Киркука в состав автономного Иракского Курдистана на любых условиях выступает и Турция.
Ее представители опасаются за судьбу туркмен в том случае, если Киркуком будут управлять курды. Турецкие политические круги высказывают также мнение о том, что овладение этим районом курдами приведет к усилению его автономии, что приблизит время объявления им своей независимости, а следствием этого может стать восстание турецких курдов за независимость, что противоречит интересам Турции.
Этому вопросу турецкие политические круги придают очень большое значение, в связи с чем в конце февраля в северный Ирак прибыла делегация, состоящая из высокопоставленных лиц Турции, которая привезла послание от турецкого премьер-министра г-на Эрдогана, содержание которого указывало на желание Турции сотрудничать с иракскими политиками.
Во время визита этой делегации турки впервые заявили о том, что они признают федеративный принцип государственного устройства будущего Ирака. Они аргументировали это тем, что федерализм не опасен для интеграции Ирака и не приведет к его распаду в будущем. Вместе с тем турецкие официальные лица встретились с Дж. Талабани, преследуя специальные цели.
Они высказались за то, чтобы курды не форсировали решение вопроса о Киркуке. Кроме того, они поздравили его как кандидата на пост президента страны. Подробно остановившись на анализе демократической структуры Турции, Дж. Талабани высказался за продолжение поддержки турецкими политическими кругами демократических преобразований в Ираке.
При этом он сделал предположение, что жители Киркука сами решат его будущее. Но сам политик отдает предпочтение модели Брюсселя. Талабани подчеркнул, что он не допустит того, чтобы кто-либо из жителей Киркука был подвергнут дискриминации. Вместе с тем он заверил турецкую делегацию, что переговоры между курдской и турецкой сторонами относительно Киркука будут продолжены.
Он подчеркнул, что для курдов предпочтительна территориальная интеграция Ирака. Лидер ПСК признал, что действительно среди иракских курдов немало сторонников провозглашения независимости Иракского Курдистана. Но он полагает, что после того как политическое влияние курдов в стране усилится, эти настроения отойдут на второй план.
Эта встреча, очевидно, возымела определенное влияние на смягчение позиции курдов относительно Киркука. Уже в начале марта Дж. Талабани заявил, что курды согласны подождать реализации ст. 58 Временной конституции Ирака, связанной с решением проблемы Киркука, ради достижения стабильности и выработки конструктивных решений совместными усилиями всех политических течений.
Статус Киркука будет определяться после принятия постоянной конституции страны, после урегулирования вопроса о внутренних границах, возникшего в результате саддамовской политики арабизации этого района, а также после проведения переписи населения.
Проблема Киркука была также предметом обсуждения между Дж. Талабани и аль-Джафари. Хотя шиитская коалиция и не монолитна, она отражает волеизъявление 60% населения страны. Шииты никогда не были у власти, и они считают, что теперь настало время их правления. Поэтому курды ведут постоянные переговоры с шиитами по упомянутым выше важным проблемам. Интенсивные переговоры между курдами и шиитами велись почти весь март.
ОИА создал специальную комиссию для рассмотрения требований курдов, основными пунктами которых являются признание принципа федерального государственного устройства, принятие секуляризма как основы разработки постоянной конституции, предоставление курдам широкой автономии, включая Киркук. Переговоры по этим и другим проблемам проходили в несколько этапов.
Поначалу предполагалось, что все разногласия удастся решить к 16 марта и именно в этот день созвать первое заседание избранного 30 января парламента. Этот день знаменателен для курдов, поскольку 16 марта 1988 года саддамовский режим осуществил химическую атаку района Халабжи, в результате которой погибли около 5 тыс. человек. Поэтому курды хотели провести заседание, на котором будет избран президент страны из числа курдов, что станет знаковым событием в их стремлении к свободе и демократии. Казалось, что уже к 3 марта все спорные вопросы были разъяснены.
3 марта состоялся очередной раунд переговоров между аль-Джафари и Талабани о северном Ираке. Шииты предварительно согласились на предложение курдов по территориальному устройству, которое предусматривало включение Киркука в состав автономного Курдистана. Аль-Джафари согласился с тем, что Талабани станет президентом, а также признал секуляризм в качестве основополагающего принципа формирования правительства, уважения полиэтничности страны и ее конфессиональной разноплановости.
Кроме того, было достигнуто согласие о том, что Временная конституция будет действовать вплоть до проведения референдума по постоянной конституции в октябре с.г. Было решено отложить обсуждение проблемы Киркука до следующей парламентской сессии, отдавая приоритет решению таких важных вопросов, как распределение руководящих должностей, формирование правительства и разработка постоянной конституции.
Но когда лидер шиитов вернулся в Багдад, все принятые решения были поставлены под сомнение его приверженцами, не склонными предоставлять курдам неограниченные уступки. Их волновали ситуация, складывающаяся вокруг Киркука, и так и оставшийся открытым вопрос о курдской милиции (пешмерга).
Стали говорить, что курды получат лишь 1 место в кабинете, а американцы с трудом сдерживали напряженность в Киркуке, возникшую из-за обострения противоречий между суннитскими арабами и туркменами в связи с распределением обязанностей в избранном в январе местном органе самоуправления. Курды, как известно, получили там большинство мест – 26 из 41; арабы-сунниты – 6; туркмены – 9. Эти результаты не позволяли арабам и туркменам влиять на принятие решений.
Но и курдское большинство в местном совете не отвечало реальному соотношению населения в провинции, где, по оценкам западных аналитиков, ни один из этносов не представляет большинства населения. Арабские депутаты объявили бойкот заседанию местного совета до тех пор, пока курды не согласятся на равноправное распределение обязанностей между представителями этнических групп.
В сложившейся сложной ситуации сунниты и туркмены обратились к американским официальным представителям с просьбой вмешаться в разрешение противоречий, а именно: назначить другой совет, основанный на этнических квотах. При этом сунниты объявили результаты январских выборов несправедливыми из-за того, что по некоторым обстоятельствам не были учтены избирательные бюллетени сельских районов западной части провинции.
Американцы, как известно, отказались вмешиваться в избирательный процесс. Тем не менее они посоветовали курдам бороться за ключевые посты в местном совете и полиции, делая это по возможности корректно, предостерегая курдов, что они не смогут управлять провинцией, «мозоля людям глаза». Однако курды затеяли с арабами торг. Они говорили, что не возражают, чтобы арабы управляли провинцией, взамен на их согласие о включении Киркука в состав Курдистана. Но представители арабов-суннитов в парламенте заявили курдам решительный отказ.
Хотя проблема Киркука оставалась пока нерешенной, были достигнуты определенные договоренности: Дж. Талабани займет пост президента, два вице-президента будут избраны из числа суннитов и шиитов, курд займет 1 пост в кабинете министров. Кроме того, было якобы решено, что армейские подразделения, состоящие из представителей различных этнических групп, будут патрулировать курдские провинции. Но против последней позиции выступили курдские представители. В связи с этим переговорный процесс был продолжен.
За три дня до намеченной даты проведения первого заседания парламента стало ясно, что переговоры зашли в тупик. Разногласия обнаружились по кандидатуре спикера, проблеме Киркука и распределению министерских постов. Последний вопрос обсуждался настолько остро, что видные иракские политики уже стали поговаривать о том, что, поскольку временная конституция не ограничивает срок формирования правительства, то оно может быть сформировано после открытия сессии новоизбранного парламента.
Политические представители ПСК предполагали, что оно будет образовано вероятнее всего после 26 марта, когда курды завершат празднование Ноуруза. Иракские политики в Багдаде были полны решимости сформировать правительство все-таки до начала парламентской сессии, чего ожидал и иракский народ.
После очередного раунда переговоров были приняты следующие решения: отложить принятие решений по Киркуку до того времени, когда будет окончательно сформировано новое правительство. Затем переговоры по Киркуку будут продолжены.
Стороны определились также по проблеме курдских пешмерга: решили, что часть из них останется служить в Курдистане как курдская полиция, а другая часть войдет в состав иракской армии, но все они будут иметь одинаковое снаряжение и довольствие, согласно приказу министра обороны в Багдаде. Кроме того, было принято согласительное решение относительно того, что новая конституция будет разработана в уже установленные сроки, то есть к середине августа с.г.
Правительство должно создать специальный комитет для подготовки постоянной конституции. Главой конституционного комитета станет якобы Фуад Масуд, известный в Ираке политический деятель. Вместе с тем до начала референдума по постоянной конституции, намеченного на октябрь, должен быть прояснен и вопрос о Киркуке.
Курдские представители настаивали на том, чтобы в основу постоянной конституции были положены принципы, уже зафиксированные во временной конституции, которая будет действовать вплоть до принятия постоянной. Это определяется их опасениями того, что при разработке новой конституции шииты будут форсировать свои предложения относительно приоритета исламских принципов.
К концу второй декады марта Дж. Талабани заявил, что все спорные проблемы между политическими течениями Ирака в основном урегулированы. Он предположил, что первое заседание парламента может состояться уже 25-26 марта. Талабани объявил, что часть пешмерга в составе иракской армии составит части спецназа. Вопрос о Киркуке будет решаться после ратификации новой конституции. Место спикера займет арабский суннит. Но и эти высказывания Дж. Талабани еще не отражали окончательные решения между переговорщиками.
За четыре дня до объявленной даты первого заседания иракского парламента все еще оставался неясным вопрос о министерских квотах; одни наблюдатели считали, что шииты получат 16-17 министерских постов, курды 6-7, сунниты 4-5. Но все решится будто бы после 27 марта. Курды считали, что займут 8 постов, в том числе ключевые – министра иностранных дел и природных ресурсов (нефти), а также посты президента (Дж. Талабани) и вице-премьера.
Кроме того, по одному посту займут представители христиан и туркмен. Проблематичным оставался вопрос о том, смогут ли Алауи и его приверженцы, заручившиеся всего четырьмя местами в парламенте, занять какие-либо посты в правительстве. Поговаривали, что Гази аль-Явар, действующий иракский президент, намечается теперь на пост спикера. Одним из вице-президентов будто бы станет суннитский политический деятель Хаджем ал-Хассани.
Следует признать, что при помощи американских советников Дж. Талабани удалось добиться весьма важных преимуществ в процессе сложных и затяжных переговоров по проблемам формирования новых властных структур. Основным достижением является то, что шииты согласились на федеративный принцип государственного устройства Ирака и светский характер государства.
Это в полной мере совпадает с заинтересованностью Соединенных Штатов, для которых неприемлемо утверждение ислама в качестве базиса нового государства. Большую политическую гибкость Дж. Талабани проявил и по вопросу о Киркуке, отложив решение его на более поздний срок. К тому времени курды рассчитывают утвердиться во властных структурах, что усилит их политическое влияние в стране и, возможно, облегчит решение вопроса о Киркуке.
Вместе с тем Дж. Талабани в процессе переговоров приходилось сверять позиции с другими членами курдского альянса, в частности, с М. Барзани и его приверженцами, высказывавшими противоположную мнению Талабани точку зрения по Киркуку. Барзанисты не склонны терять Киркук ни при каких обстоятельствах. Некоторые их представители заявляли о том, что, если обстоятельства заставят, то они готовы защищать свои принципы даже вооруженным путем. В процессе переговоров обнаружились расхождения между Дж. Талабани и М. Барзани и по вопросу о курдской независимости.
Если последний отдает приоритет традиционно сложившимся представлениям курдов о самоуправляемом регионе, ограниченном определенными территориальными рамками, возглавляемом наследственным племенным вождем, то Дж. Талабани высказывает несколько иные мысли. Он, например, считает, что, несмотря на то, что 99% иракских курдов проголосовали в пользу независимости Курдистана, эти настроения могут измениться в том случае, если иракские курды займут лидирующее место в политических и экономических структурах страны.
Весьма тонко был решен также вопрос и о курдских пешмерга, часть которых составят силы иракской безопасности. Это в определенной степени внушает некоторым американским партнерам надежду на скорую нормализацию ситуации в Ираке с помощью местных сил правопорядка. В последнее время, видимо, не случайно, наметилась тенденция вывода некоторыми странами своих контингентов из Ирака (Болгария, Италия). Об этом размышляет также Дания. В то же время на севере страны не прекращаются антиамериканские акции.
Эта сложная обстановка, однако, не смущает иракских парламентариев, которые назначили первое заседание нового парламента, на котором должны решаться обсуждаемые вопросы формирования новых властных структур, на 27 марта с.г. Но, по мнению некоторых зарубежных наблюдателей, переговоры могут продолжиться, поскольку действующая конституция не ограничивает время формирования правительства.
О.И. Жигалина
You must be logged in to post a comment Login
Leave a Reply
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.
