В мире проживает около 40 млн курдов: около 20 млн в Турции, 9 млн в Иране, 6 млн в Ираке, 3 млн в Сирии, остальные рассеяны по всему миру. Курдская диаспора есть практически во всех европейских странах; самая большая община – 1 млн человек – зарегистрирована в Германии. Курды – самое большое этническое меньшинство Армении. В советское время в Армении проживало около 80 000 курдов, сейчас около 40 000. Курдский народ в Армении представлен двумя этническими группами – курдами и езидами. Вплоть до конца 1980-х гг. езиды в Армении отождествлялись с курдами. Отдельным меньшинством езиды стали у нас считаться после того, как в конце 80-ых годов в стране вспыхнуло езидское движение за официальное признание их отдельной идентичности. Вдаваться в довольно глубокие и запутанные причины этого явления здесь не имеет смысла. Многие в Армении до сих пор полагают, что курды и езиды – два разных народа. Немногие знают, что езиды – это курды, сохранившие свою религию – езидизм.
Официально курдами в Армении считаются только курды-мусульмане. Их в стране не более тысячи. Курдов, исповедующих езидизм или считающих себя по национальности езидами – их около 40 000 – называют езидами.
Одно из компактных мест проживания курдов-езидов – тех, кто считает себя по национальности курдами, а по религии езидами – Арагацотнский марз. Из 20-ти деревень здесь 11 – курдские. Центральная деревня – Алагяз.
75-летний Бимбаш перебирает янтарные четки – лицо покрыто сетью морщин, голубые глаза, необычно светлые, почти белые, смотрят как бы вглубь себя, в прошлое – и поет заунывную песню о несчастной любви. Его по-молодому чистый, звонкий голос отдается легким эхом в не обремененной мебелью комнатушке.
Старик сидит на низенькой табуретке у печки, у ног его копошатся цыплята.
Бимбаш Кочоян всю жизнь пел на свадьбах, крестинах, похоронах. Он мог бы стать знаменитым. Его пение несколько раз предлагали записать, но он отказывался – в семье ему и так хватает слушателей: Бимбаш вырастил десятерых детей. Он не помнит не только имен всех своих внуков и правнуков, но даже их количество. Сейчас Бимбаша слушают его сын Хдр и пара соседей со своими детьми – все мужчины. Жена Хдра тоже дома, но ее не видно. Курдская женщина невидима. Она не садится за стол с мужчинами, не вмешивается в их беседу. Под ногами мужчин – земляной пол, за их спинами – голые стены. Из окна комнаты чуть видна гора Арагац. Над горой собрались прозрачные облака. Кажется, это пар выходит из кратера между четырьмя пиками. Июль, а холодно, как поздней осенью. И краски буйные, осенние.
Алагяз – одно из самых красивых мест в Армении, к тому же совершенно не тронутое временем. Дом Бимбаша – в точности такой, как описываются армянские дома 19-ого века в армянских учебниках истории. В доме три основных помещения: посередине – тонратун, или ацатун («дом хлеба»), где пекут хлеб в тондыре и где холодными вечерами собирается семья, по одну сторону от тонратуна – помещение для скотины, по другую – жилые комнаты (во многих домах лишь одна комната). В комнатах железные кровати, одна или две из которых отведены под гору матрасов – главную и обязательную составляющую курдского приданного. Во дворе сушится навоз. Это топливо на зиму. Большинство сельчан топят навозом. Его не хватает на всю зиму, но дрова им не по карману.
Жена Хдра, Зариф, делает сыр.
«Если найдутся покупатели, которые купят сыр хотя бы по 1000 драмов (На 6.9.07, по официальному курсу Центробанка Армении, 337,25 драма = 1 доллар США. – Ред.) кило, будем продавать, — говорит Хдр. — А сейчас делаем только для себя. Самим возить в Ереван или Апаран очень дорого. А молоко сдаем сырному заводу (он в той же деревне) за 100 драмов литр».
Хдр шутит, что он никакой не курд, а самый настоящий армянин. «Я не держу овец, а какой курд без овец?» — говорит он.
У Хдра есть четыре коровы, куры, гуси и утки. Овец не держит: нет денег, чтоб купить. «А до распада Союза, во времена совхозов, у меня было 100 голов овец», — вспоминает он.
Все эти годы все средства Хдра уходили на детей, не до овец было.
Все три сына Хдра служили в армии: двое уже вернулись, третий демобилизуется осенью. (Сейчас из Алагяза в армии служат 6 ребят.)
«Двое отслужили с похвальными грамотами и медалями, — с гордостью говорит Хдр. – Когда Серж Саркисян (тогдашний министр обороны) посетил нашу деревню, он пожал мне руку и поздравил с такими сыновьями».
Старший сын Хдра дома. Средний, которому всего 21 год, уехал в Россию на заработки.
«Уже больше месяца скитается по городам, никак не может найти работу, — сокрушается Хдр, — и вернуться не может, здесь тоже никакой работы».
Все его сыновья хотят учиться.
«Старший хочет учиться на юриста, средний – на зубного техника, а младший хочет стать механизатором. Но откуда я найду деньги, чтоб послать их на учебу?»
Семья Хдра выращивает картошку. «Это единственное, что растет в этом холоде», — говорит он. К тому же, если с питьевой водой в деревне никаких проблем, то оросительной воды тут нет.
В соседней Риа Тазе недавно провели газ. Хдр говорит, что обещали провести и в их деревне, но немногие, наверно, будут наслаждаться голубым топливом: провести трубы от магистрали к домам будет слишком дорого.
«В деревне жить непросто, — качает головой Бимбаш. – Во всех деревнях одни и те же проблемы».
Бимбаш с семьей перебрался в Алагяз лет 15 назад из райцентра Апарана. Он говорит, что хотя большинство жителей – потомки бежавших сюда во время армянской резни курдов-езидов, но его предки пришли в эти края намного раньше, в 19 веке (первые курды в Армении действительно появились в середине 19 века). Если в Апаране курды по сравнению с армянами были в меньшинстве, то в Алагязе из почти ста домов – только три армянских. Однако и тут, и в Апаране армяне и курды не делают между собой различий. «Когда в других районах, например, в Араратской долине, возникают бытовые конфликты между курдами (езидами) и армянами, — говорит учитель истории алагязской школы Гахраман Алоян, — то виноват обычно курд (езид). Это не то чтобы проявление расизма, просто армяне стоят несколько особняком по отношению к представителям национальных меньшинств. А у нас такого нет, у нас все равны». И Бимбаш, и другие жители деревни подчеркивают, что в Армении им всегда жилось хорошо, как нигде. У обоих народов похожая культура, быт, судьба. Дхол, зурну и саз считают своими национальными музыкальными инструментами как курды, так и армяне. У обоих народов есть общие праздники и традиции.
«До 80-ых годов, — говорит Гахраман Алоян, — культурным центром 40-миллионного народа, не имеющего родины, была Армения».
Президент Совета курдской общины Армении Князь Асанов видит причины этого в свободе практиковать свою культуру, язык и обычаи, которую курды имели в Армении. В мусульманских странах, в которых проживало большинство курдов, их язык, культура и религия были запрещены. А в Армении в 1930 г. вышла первая в мире газета на курдском диалекте курманджи – «Риа таза» («Новый путь»). На армянском общественном радио была полуторачасовая курдская программа (теперь полчаса отведено курдам, полчаса езидам). «Курдское радио и курдская газета в Армении, — говорит Князь Асанов, — внесли значительный вклад в пробуждение национального самосознания у курдов, особенно в Ираке и Турции».
В советские времена на востоковедческом факультете была кафедра курдологии. В Армении были созданы и первые документальные фильмы о жизни курдов. В 1920-ых гг. в Армении открылись первые курдские школы. В арагацской деревне Шамирам пару лет назад была построена копия Лалеша, священного храмового комплекса курдов, расположенного на территории Ирака.
А культурным центром курдов, проживающих в Армении, всегда считался Алагяз, за 70 лет давший стране более 20 ученых, деятелей культуры и даже двух академиков. В Алагязе был народный театр. Сейчас он не работает из-за отсутствия финансов.
Еще два года назад в Алагязе действовали целых две танцевальные группы – из курдских и армянских детей. Сейчас и они не действуют, но причина на этот раз не финансовая. Осман и Арарат, создатели групп, говорят, что как только курдские девочки достигают 13-14 летнего возраста, родители забирают их из группы: им пора подумать о замужестве. Так что приходилось каждые пару лет создавать новую группу. В Алагязе был музей, единственный курдский музей в Армении. Вернее, это была комната в жилом доме. Жительница Алагяза Беритан собирала по деревням курдскую национальную одежду, утварь, украшения. В доме, где она жила, одну комнату она отвела под музей, другую, будучи по профессии медсестрой, под медпункт, а третья служила офисом «Комитета Курдистан». Медпункт был один на все 20 деревень Арагацотнского марза, не считая поликлиники в Цахкаовите, деревне за несколько километров от Алагяза. Жители Алагяза говорят, что все в округе предпочитали ходить к Беритан: качественнее и дешевле. Беритан работала почти что на благотворительных началах: скудное оборудование для медпункта приобретала с помощью друзей, на лекарства тратила все свое небогатое жалованье.
Год назад владельцы дома, уехавшие на заработки в Москву, решили вернуться. Так что экспонаты перекочевали в дом ее брата, где до сих пор свалены в кучу в одной из комнат. Сама Беритан теперь учится на врача, «чтобы быть более полезной деревне». Она приезжает в деревню на уик-энды, обслуживает больных дома. В остальное время местные жители вынуждены ехать или в Цахкаовит, или в райцентр Арагацотна – Апаран.
Алагязская школа с 80-ю учениками – одна из трех школ марза, где подавляющее большинство учеников – курды. Все три школы армянские: родной язык курдские дети изучают два часа в неделю, но не в специально отведенные часы, а за счет других уроков.
Алагязская школа – единственная в регионе после конца 80-х, из которой ученики регулярно поступают в вузы. Каждый год 2-3 выпускника школы поступают в вузы (на данный момент в вузах учится около 10 курдских детей). Тенденция давать девочкам проучиться лишь несколько классов, так как дальнейшее образование совершенно не нужно для их главной роли жены и матери, в Алагязе понемногу испаряется. Буквально месяц назад был создан Совет курдской общины Армении. До этого курды были представлены в общественной жизни рядом организаций – таких, как редакция уже 78 лет выходящей на курманджи «Риа тазы», Союз курдских писателей при Союзе армянских писателей, отделение курдологии в институте востоковедения, «Комитет Курдистан». «Все эти организации действовали отдельно друг от друга, почти не сотрудничая. Совет будет объединять все эти организации и координировать их работу», — говорит председатель курдской общины Князь Асанов.
Организация собирается заниматься как сохранением и укреплением курдско-армянской дружбы, так и внутриобщинными проблемами – в том числе проблемой курдских школ. Школы в курдских деревнях нуждаются в ремонте, в нормальной мебели. Остро стоит проблема учебников: ребята учатся по учебникам, привезенным из-за границы. Пару лет назад езидским школам, каковой считается и алагязская, предложили учебники на «ездики». На самом деле «ездики» — тот же курманджи, только учебники написаны кириллицей, которой после распада СССР курды перестали пользоваться, вернувшись к латинскому алфавиту. Армянское правительство учебники одобрило, но курды отказались их принять. Теперь Совет курдской общины готовит к печати учебники на курманджи.
«Мы собираемся поставить перед правительством задачу преподавания курдского языка в школах, — говорит Князь Асанов. – Я сам в советское время проходил в школе курманджи, как иностранный язык, дважды в неделю. Мы хотим добиться, чтобы на родной язык курдам отводилось больше часов».
Но главная проблема – нехватка учителей. «Старые учителя выходят на пенсию, а смены поколения не происходит. Мы подняли вопрос в правительстве, и с этого учебного года будет действовать программа, по которой каждый год 1-2 курдских выпускника будут учиться на педагогическом факультете по госзаказу, вне конкурса, но с договором, что после учебы по крайней мере 3 года будут преподавать в родной школе».
У Совета курдской общины есть официальная ежемесячная газета «Загрос». И «Загрос» (раньше он назывался «Месопотамия»), и «Риа таза» существуют на средства общины и субсидии от государства – 500 000 драмов (Около 1 500 долларов США. – Ред.) в год). Газеты пишут, в основном, о проблемах общины и о курдском освободительном движении, возглавляемом Абдуллой Оджаланом, чей портрет или хотя бы фотографию можно увидеть практически во всех домах Алагяза.
«Были бы средства, — говорит Князь Асанов, — газеты выходили бы по крайней мере раз в неделю. Из-за отсутствия средств из 15 человек в редакции «Риа тазы» сейчас осталось всего двое».
Еще курды считают, что парламент хотя бы одну квоту должен предоставить национальным меньшинствам, а именно курдам, так как они – самое большое меньшинство.
«Государство каждый год выделяет 10 млн драмов (Около 30 тысяч долларов США. – Ред.) на культурные и религиозные мероприятия 11-ти национальных меньшинств. На улице Сарьяна есть двухэтажный центр развития культуры национальных меньшинств с конференц-залом, комнатами для библиотек, банкетным залом», — говорит Князь Асанов.
В Алагязе не только курдские, но даже армянские дети владеют курманджи. Все курды, живущие в Армении, даже те, кто от смешанных браков, знают родной язык. Традиции и обычаи передаются из поколения в поколение, чего нельзя сказать о религии – езидизме.
«Наша религия очень простая, — говорит Бимбаш, — мы поклоняемся солнцу. Солнце – то, что дает жизнь всему сущему. Встал утром, помылся, открыл окно, лучи солнца проникли в комнату, прочитал свою молитву, всего делов». На самом деле езидизм – довольно сложная религия, с многочисленными табу, постами и обязанностями. Езидом нельзя стать, им можно только родиться. Многие ученые относят возникновение езидизма к XI-XII векам. Точных сведений о времени появления этой религии нет. Возможно, она возникла гораздо раньше – она имеет общие корни с зороастризмом.
Езидизм – монотеистическая религия, во главе с богом и семью архангелами. И в Армении, и за ее пределами до сих пор можно услышать ошибочное мнение, что курды-езиды поклоняются дьяволу в образе падшего ангела Павлина. На самом деле, Павлин в зороастризме и многих других религиях олицетворяет не зло, а солнце. Бог создал семь архангелов, которые затем вместе с ним создали вселенную. Первым был создан Ангел Павлин, Малаки Таус. Его Бог назначил помощником в создании своего главного творения – человека. Когда был создан Адам, Бог позвал архангелов и велел преклонить перед ним колена. Все повиновались, кроме Ангела Павлина.
«Он сделан из грязи, а я из святого духа, — сказал Малаки Таус. – Я поклоняюсь только Богу».
«Это ответ, который я хотел услышать», — сказал Бог и назначил Малаки Тауса главным архангелом (по другой версии, изгнал из рая).
Езиды разделяются на три основные касты: духовенство – шейхи и пиры – и миряне – мриды. Шейхи и пиры всегда играли важную роль в езидском обществе. Ведь именно духовенство, веками сохраняя езидскую религию, препятствовало ассимиляции курдов-езидов с другими народами. Однако жители Алагяза говорят, что в Армении сейчас именно духовенство способствует незнанию езидскими курдами своей религии: туманные ответы шейхов и пиров уже не удовлетворяют их «паству». Не то чтоб их перестали уважать, но их общественная роль во многом стала фикцией. Сейчас духовенство не заботится даже о сохранении главных постулатов езидской религии: недопустимости смешения каст и браков с не-езидами. Езиды часто вступают в браки с армянами, и в таких смешанных семьях обычно соблюдаются и армянские, и курдские традиции. К христианству езиды толерантны: ходят в церковь, зажигают свечу, поклоняются христианским святым.
[Данный материал опубликован при поддержке Европейского Союза. Содержание публикации является предметом ответственности Кавказского института мира, демократии и развития и не отражает точку зрения Европейского Союза.]
You must be logged in to post a comment Login
Leave a Reply
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.
