21 января 2010 | Прилетев в Эрбиль, мы не заметили в здании аэропорта людей, встречающих пассажиров. Из соображений безопасности нас посадили в автобус, который подъехал к воротам аэродрома, где нас и ждали друзья и родственники.
К нам заковылял болезненного вида мужчина, опираясь на трость. По его лицу ручьем покатились слезы, когда он увидел младшую сестру, мою маму, с которой не встречался уже 20 лет. Мама его сразу и не узнала.
Машина оставила позади несколько тяжеловооруженных контрольно-пропускных пунктов. Сдавшись во власть крупных выбоин и рытвин, мы тряслись по дороге через деревню, которая когда-то была заселена курдами-езидами. Два года назад машины, начиненные взрывчаткой, оставили от домов одни развалины. Двоюродный брат указал на место, где взорвалась одна из этих машин. «Более 250 человек погибли. Целые семьи оказались погребены под руинами», — сказал он. Тощая бездомная собака, вынюхивавшая что-то среди мусора, и продавец плодов гранатового дерева на обочине дороги, были единственными признаками жизни.
Положительные признаки
Приблизившись к дому двоюродного брата, мы отметили некоторые положительные моменты, признаки надежды и стабильности в Иракском Курдистане. Неподалеку работали бульдозеры, причем, не расчищая последствия атак террористов-смертников, а занимаясь постройкой домиков для растущего рынка жилья. Громкие голоса детей не оплакивали горечь войны, а радовались парку аттракционов с большими каруселями, сладостями и веселыми огоньками. В киосках продавали пончики, а с площадок для боулинга слышалась западная танцевальная музыка. Все это резко контрастировало сценам кровопролития в Багдаде, которые мы так часто видели на телеэкранах.
За ужином я познакомился со всей семьей. Хозяйка приготовила тушеное блюдо из сочного ягненка с лимоном, чесноком и свежей бамией, обильно политого томатным соусом, и все это выложено на тарелку с рассыпчатым рисом «басмати». Вскоре я узнал, что именно так, через кушанья, этот народ выражает дружелюбное отношение. Говорить, что сыт, не имеет смысла, так как тебе все равно положат добавки. Это типичное гостеприимство в странах Среднего Востока.
Мы ужинали, и члены семьи рассказывали, как они были вынуждены бежать из Багдада и Басры. Истории одна страшнее другой. Тогда я понял, что мир в Курдистане является скорее исключением. Моя тетя умерла из-за тромба в крови. По словам врачей, спасти ее было можно, но к тому времени, как удалось получить разрешение на транспортировку пациентки в больницу в ночное время комендантского часа, было слишком поздно. В дом, где жила семья моего дяди, постоянно попадали шальные ракеты повстанцев. Он не мог больше слышать, как его дети кричать по ночам от кошмаров; он больше не мог жить в страхе, что его детей похитят ради получения выкупа.
Религиозные перегибы
Сдвиг в сторону консерватизма и религиозности расстроил маму больше всего. В 50-60-х годах, когда она жила в Багдаде, девочки получали неплохое образование. Религия не навязывала стиль одежды, и женщины ходили с непокрытой головой. Племянницы рассказывали, как после оккупации на иракских женщин нападали на улице за то, что они осмеливались ходить на работу или шли с непокрытой головой. С 2003 года моя семья распалась: кто-то улетел в США, Англию, Швецию, Иорданию или переехал в северный Ирак. Конечно, за границей родственники в безопасности, но они скучают по дому. Они не знают язык, не знают культуру чужой страны. Старикам под 70-80 лет, когда уже поздно начать все сначала, все кажется незнакомым, и они просто не выходят за пределы своего жилища. Все свое время старики размышляют о судьбе родственников и друзей.
Жизнь в темноте
Когда мы были в северном Ираке, в столице произошло очередное нападение террористов-смертников, на этот раз в аккурат на границе «зеленой зоны» (зона неограниченного применения средств ПВО). В результате 150 погибших. Дядя сидел перед телевизором, как приклеенный, смотрел новости, вглядываясь в некогда знакомые улицы, пил крепкий турецкий кофе и встревоженно перебирал четки. Где-то на половине репортажа погас свет. Перебои электроснабжения случались каждый день по нескольку часов. У зажиточных людей имелись генераторы, а те, кто победнее, терпели молча. Было особенно невыносимо, когда температура летним днем переваливала за 45є C. Дядя рассказал, что многие раньше одобряли войну. Но сейчас люди отчаялись из-за беспорядка в стране. Они покрывают гневными тирадами бойцов, которых когда-то считали освободителями. Битва за сердца и души людей проиграна.
Я беседовал с людьми, которые перебрались сюда из других районов Ирака. К моему удивлению, некоторые утверждали, что жизнь при Саддаме была лучше. Вот что они говорили: «Раньше не было такой кучи проблем…», «Раньше не убивали всех подряд, без разбора…». На что я отвечал: «Но ведь сейчас вы можете голосовать, у вас есть права, можно свободно высказываться о работе правительства, не боясь репрессий». Один из моих собеседников произнес: «Ну да, ну да. Свобода слова – конечно, здорово, но электричества от нее больше не становится, дети все также голодают, а насилие процветает. Как видишь, мы пока что совсем не свободны».
Перевод с английского по заказу Эздихана.ру
You must be logged in to post a comment Login
Leave a Reply
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.
