Закаспийская область, образованная в 80-х гг. XIX в. после покорения Россией Туркмении, граничила с рядом полунезависимых курдских ханств, расположенных на территории Хорасанского Курдистана в составе Персии. Одним из них было Буджнурдское, находившееся всего немногим более 35 км от персидско-русской границы. Там жили курды племенного объединения шадиллу. Управление Закаспийской областью поддерживало с ними тесные отношения и даже содействовало визитам их главных ханов в Россию.
Отношения России с Буджнурдом начались даже еще до создания Закаспийской области, с поездки генерала Гродекова в 1880 г. в Буджнурд с целью закупки хлеба для экспедиции Столетова. В дальнейшем управление Закаспийской области стремилось к тому, чтобы установить благоприятные контакты с главным ханом Буджнурда иль-ханом Яр Мамед Ханом, носившим титул Сагам-уд-доуле, который относился поначалу к своему соседству с российскими владениями более неприязненно, чем благосклонно. Тем не менее, он был заинтересован в продаже продуктов питания, скота, фуража и пр. закаспийским властям, так как Буджнурдское ханство как часть Хорасана являлась житницей Персии и была глубокой периферией страны.
С 1883 по 1889 гг. в Буджнурде находился постоянный российский дипломатический агент Ягья Бек Таиров. Но с открытием российского генерального консульства в Мешхеде агент в Буджнурде был отозван, хотя отношения с этим ханством продолжали сохранять важное значение для Закаспийской области. Ягья Бек Таиров уделял большое внимание вопросу «о сближении и чем можно большим ознакомлении азиатских народов с Россией и о распространении среди них русского языка, русских обычаев и нравов» и считал его «вопросом первостепенной важности». Он полагал, что следовало знакомить и курдских вождей с русской культурой русским образом жизни, что, по его мнению, способствовало бы лучшему взаимопониманию и расположению курдских ханов к России и русским чиновникам в Закаспийской области, и все это в целом на благо российским национальным интересам.
Во время пребывания генерал-лейтенантов Комарова и Рерберга на посту начальников Закаспийской области в 90-е гг ильхан Буджнурдский действительно стал частым гостем Асхабада (Ашхабада). Некоторые администраторы и чиновники Закаспийской области, будучи востоковедами по образованию, понимали важность установления дружественных отношений с хорасанскими курдами. Среди них были офицеры А. Г. Туманекии, Ф.А. Михайлов, П.Н. Карлов, служившие в Закаспии в разные годы конца XIX — начала XX вв. Эти и другие чиновники проявляли интерес и к курдским ханствам, в особенности к Буджнурдскому, и уделяли внимание его хану Сагам-уд-доуле. Важным результатом этого общения явилось то, что Буджнурдский ильхан перестал поощрять действия аламанщиков, бесчинствовавших на российской территории.
По мере общения ильхана Яр Мамед Хана с закаспийскими управляющими многие проблемы стали решаться: были выработаны совместные меры борьбы с грабителями, контрабандистами и прочими нарушителям на персидско-русской границе. Вскоре ильхан стал проявлять интерес к российским властям, интересоваться русской культурой и перестал враждебно относиться к России. Этому во многом способствовало приглашение ильхана Буджнурда в Москву на коронацию Николая II.
14 мая 1896 г в Москве в Успенском соборе состоялась торжественная церемония коронации царя. На Красной площади были построены специальные трибуны, где размещались гости. Торжественная кавалькада проследовала через Спасские ворота. Коронационные торжества и народные гулянья продолжались несколько дней. Царь оставил в памяти курдского хана приятное впечатление. Дело в том, что Николай II к каждому собеседнику старался найти особый подход, учитывая его сословие, профессию, личные качества и т.д.
Эта поездка ильхана Буджнурдского в Россию явилась важным фактором курдо-русского сближения. Между тем, отношения ильхана Буджнурда к России далеко не всем нравилось в ханстве. Многие его родственники усматривали в этом отход ильхана от традиционных устоев сохранения самостоятельности ханства. Хорасанская элита видела в этом нежелательные политические инсинуации. Словом, по возвращении Яр Мамед Хана из России в Буджнурд ожидали неприятности.
Воспользовавшись отсутствием ильхана, часть враждебно настроенных к нему ханов и агаларов Буджнурда, которых ильхан за неповиновение и смуты лишил имений, пенсий и должностей, поспешила перебраться в Кучан, центр Кучанского ханства, также расположенного вблизи персидско-русской границы. Его правитель Шуджа-уд-доуле был злейшим врагом Яр Мамед Хана и враждебно относился к России. Недовольные Буджнурдским ханом кучанцы направили много жалоб на него в Мешхед Верховному правителю Хорасана Рукн-уд-доуле, настроенному весьма благожелательно к России, а также в Тегеран. Они требовали возврата отнятых у них имений, низвержения ильхана Сагам-уддоуле и назначения его сына — Сулейман-хана правителем Буджнурда.
Яр Мамед Хан согласился на первое, но отверг второе предложение. Между тем, в Буджнурде начались волнения. Мятежники пытались напасть на дом ильхана, но их разогнали. И все же недовольство росло.
В августе 1896 г Сулейман-хан выпросил у отца разрешение поехать в Асхабад на лечение. Яр Мамед Хан позволил ему эту поездку и даже снабдил его деньгами на дорогу и рекомендательным письмом начальнику Закаспийской области. Сулейман-хан благополучно уехал из Буджнурда в Асхабад, где был радушно принят начальником Закаспийской области. Оттуда, против желания отца, Сулейман-хан направился на Кавказ, посетил Москву и Санкт-Петербург, и в начале ноября вернулся в Мешхед. Отец был разгневан этим поступком сына. Ведь он сам побывал в России только весной того же года. По возвращении в родные пенаты Сулейман-хана ждали неприятности.
Для Буджнурдского ильхана ситуация действительно было не простой. Доброхоты Буджнурда направили в Тегеран уведомление о нежелательных, с их точки зрения, связях курдского ильхана и его сына с российскими официальными кругами. Тегеранский двор убедили, что Сулейман-хан имел какие-то политические сношения с Москвой. Первый министр Садри Азам забеспокоился. Когда Сулейман-хан прибыл в Асхабад, ему об этом сообщили. Поэтому он направился поначалу не в Буджнурд, а в Мешхед для выяснения ситуации. Там он представился верховному правительству Хорасана Рукн-уд-доуле и доложил ему о своей поездке. Он рассчитывал на то, что его официально назначат на должность помощника ильхана. Об этом Сулейман-хан сообщил отцу в своем письме.
Тем временем оппозиция возобновила антиханские волнения в Буджнурде. Она настаивала на назначении Сулейман-хана Буджнурдским правителем. В то же время старшая жена ильхана Садир-Буба упросила мужа разрешить Сулей-ман-хану вернуться в Буржнурд. Ею очевидно, руководили стремления насолить незаконной жене хана, поскольку было ясно, что этот вызов мог оказаться ловушкой для Сулейман-хана.
Подозревая Сулейман-хана в интригах против себя, Яр Мамед Хан выманил его из убежища в Мешхеде, куда сын, предчувствуя недоброе, скрылся от отца после возвращения из России.
Пообещав простить, ильхан пригласил его на обед. Когда обед закончился, Яр Мамед Хан начал укорять своего сына, а потом подал знак своим людям, которые набросились на несчастного и на глазах отца и присутствовавших на обеде лиц задушили (подругой версии, Яр Мамед Хан вызвал ночью сына к себе и приказал своим людям задушить его). После этого в Буджнурде начались стычки между сторонниками и противниками ильхана. Не обошлось и без человеческих жертв. Эти события на долгое время сделали ненавистным в народе имя Яр Мамед хана. С особенной яростью ненависть проявлялась среди туркменгоклан, из племени которых происходила мать убитого Сулейман-хана.
Яр Мамед Хан со свойственной ему мнительностью стал преследовать всех тех, кто стоял близко к Сулейман-хану, и некоторые из них были убиты. Это еще больше разъярило гоклан, к которым присоединились и недовольные чрезмерными поборами и притеснениями жители Буджнурда. Яр Мамед Хан был осажден в своем доме и вынужден был отстреливаться. Трое были убиты и несколько ранены.
Яр Мамед Хан считал себя полновластным правителем ханства и позволял себе делать все, что ему заблагорассудится: отнимал у одних сады, усадьбы и земли и продавал все это в чужие руки; удерживал назначаемые верховным правителем Хорасана пособия и направлял их на другие нужды. Его подданные боялись жаловаться шаху, но даже когда и жаловались, их прошения чаще всего оставались без ответа. Ведь Яр Мамед Хан поддерживал хорошие отношения с Насер-эд-Дин-шахом (1848-1986).
Между тем, из Тегерана ему было предписано явиться в столицу для отчета по обвинению в жестокостях и чрезмерных побоях. Опасаясь худшего, Яр Мамед Хан в марте 1898 г. обратился через российского агента Таирова в Асхабад к начальнику Закаспийской области и к генеральному консулу России в Мешхеде с просьбой защитить его и ходатайствовать в высоких инстанциях о предоставлении ему российского подданства. Ильхан Буджнурда желал вверить свое ханство России, а в случае отказа готов был просить об убежище в пределах империи. При этом он постоянно выражал преданность России.
Главная цель России в Персии в то время состояла в том, чтобы «сохранить целостность и неприкосновенность владений шаха, не ища для себя территориальных приращений, не допуская преобладания третьей державы, постепенно подчинить Персию своему господствующему влиянию, без нарушения, однако, как внешних принципов ее самостоятельности, так и внутреннего строя». А посему в российском подданстве ильхану Буджнурдскому было отказано.
После долгих колебаний ильхану все-таки пришлось явиться в Тегеран. Он сумел представить доказательства своей невиновности и ему разрешили вернуться в Буджнурд. Вскоре после этого волнения в ханстве вспыхнули с новой силой. Причиной послужила скоропостижная смерть персидского чиновника, командированного хорасанским генералгубернатором в Буджнурд для расследования предыдущей смуты.
На этот раз не довольные Яр Мамед Ханом 143 беков и поселян племени шадиллу обратились к исполнявшему должность начальника Закаспийской области с прошением на Высочайшее имя. Они ходатайствовали о переселении пяти или шести тысяч семейств племени шадиллу на особую территорию на особое отведенное для них место. Очевидно, Закаспийское управление постаралось уговорить их не делать этого, и это было на руку буджнурдскому хану.
Как и кучанский ильхан, Яр Мамед Хан продолжал поощрять торговлю с Закаспийской областью. Весьма значительные сделки по продаже хлеба были совершены им, в частности, в 1900г. через Таирова. Буджнурдский ильхан лично следил за сдачей и отгрузкой хлеба в Закаспийскую область. Администрация Закаспийской области пожелала отблагодарить ильханов и намеревалась направить в Санкт-Петербург прошение о разрешении одарить их подарками за заслуги. Но на это не согласился российский генеральный консул в Мехшеде, который считал, что такой исключительный знак внимания мог бы возбудить в Яр Мамед Хане надежды для него неосуществимые, а для России нежелательные. Он имел в виду ходатайство Яр Мамед Хана о принятии в российское подданство или об оказании ему покровительства и обеспечении его движимого имущества, находившегося в Персии.
И все же Яр Мамед Хан не оставлял своих надежд. В 1901 г. он снова собрался за границу, чтобы «осмотреть благоустроенные города Европы и России». 1 февраля 1902 г «этотта-лантливый и воинственный курдский князь» официально заявил, что отправляется в хадж в Мекку. В действительности же он захотел посетить Европу. В беседе с начальником Закаспийской области Яр Мамед Хан всячески подчеркивал свои симпатии к России и сожалел о том, что Персия находилась на таком низком уровне развития и благосостояния. Ревниво оберегал от Тегерана Яр Мамед Хан самостоятельность своего ханства. И все же прозападные интересы ильхана вызывали настороженность шиитского духовенства, авторитет которого в Хорасане был весьма высок. Ведь там находилась усыпальница Имама Ризы, место паломничества, соперничавшее по своему значению с Меккой и Кербелой. А шиитское духовенство в то время относилось резко отрицательно ко всему западному.
Поездки ильхана Буджнурда и его сына в Россию не были бесполезными. Глава племени шадиллу старался воспринять кое-ч то полезное, виденное им в России и Европе. Так, дворец ильхана был освещен электричеством. Многие торговцы владели не только курдским языком, но и тюркским и русским. В быт хорасанских курдов проникали предметы, характерные для русского быта (самовары, керосинки, дрожки и пр.).
Заинтересованные в закупке продуктов, российские предприниматели способствовали увеличению урожайности тех или иных сельскохозяйственных культур, развитию различных форм хозяйства. Так, например, они содействовали разведению на территории хорасанских курдов шелковичного червя и развитию шелководства, а также хлопководства, пропагандируя и внедряя американский хлопок.
Ген консульство в Мехшеде полагало, к примеру, что «дружбою Буджнурдского ильхана нельзя пренебрегать в особенности ввиду смежности его владений с Закаспийской областью и близости кочевых гоклан, подведомственных агам-уд-доулэ, к нашей Атрекской линии…» Если последние видели в общении с курдами пользу, которую можно было обратить в позитив при осуществлении политических и торгово-экономических интересов России в Персии, то центр, в частности МИД России, придерживался прямо противоположного мнения. Он стремился держать курдов на расстоянии, не отвергая их, но особенно и не приближая. Такая политика позволяла и курдским ханам успешно лавировать между российской администрацией в Ашхабаде и официальными кругами Персии в Мешхеде и Тегеране.
Если ильхану удалось с помощью богатых подарков и подношений, освященных обычаем «пишкеша» уладить свои дела в Тегеране, то погасить неприязнь к нему религиозных деятелей не так просто. Российские представители в Мешхеде стремились поддерживать с шиитским духовенством хорошие отношения, сознавая, что нарушение установленных курдами устоев было чревато для иностранцев серьезными неприятностями. Неслучайно, когда японский миссионер появился в Хорасане, российский дипломат «предупредили его, что здешние мусульмане большие фанатики и в состоянии не только помешать благополучному исходу его путешествия, но и не дать ему больше увидеть свою прекрасную родину».
Все это позволяет сделать заключение о том, что общение курдских ханов с российскими официальными кругами и их представителями в Закаспийской области и генеральном консульстве не приветствовалось религиозными кругами мешхеда. Несмотря на всяческие интриги вокруг Буджнурдского хана, это ханство оставалось независимым от прямого вмешательства шахской администрации, а сын Яр МамедХанаАманулла-хан, ставший его преемником, продолжал поддерживать связи с Россией вплоть до свержения царизма.
О.И.Жигалина,доктор исторических наук
You must be logged in to post a comment Login
Leave a Reply
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.
